|
Маркиз де Шетарди Маркиз де-ла Шетарди в России 1740-1742 годов
3/14 октября 1741 г. Стр. 339 Этот двор приготовит себе еще большия затруднения внутри государства, если только размолвка, о которой я вам недавно сообщал, между правительницею и принцем брауншвейгским будет усиливаться, как это продолжается до сих пор. Последовавшее вследствие того объяснение было чрезвычайно живо. Генералиссимус ничего не выиграл, ссылаясь с жаром два раза на звание мужа, которым без сомнения он думал пользоваться с нею, хотя опыт ему уже показал, что его власть довольно часто не уважается, Все это не удержало правительницу, и она, как говорили мне, должна вручить ему инструкцию, которою он тем более обижен, что она ограничивает его власть. Ему нанесено еще другое оскорбление. Он послал из своей канцелярии приказание сенату. Гр. Головкин, который при своей посредственности, более чем кто либо в состоянии следовать направлению ветра мило- *) Русский министр при венском дворе со времен Петра Великаго. Стр. 340 сти, который в эту минуту дует за него, заметил это с надменностью и не скрывал пред принцем брауншвейгским, что здесь только один государь: от его воли может зависеть все, а не от той, которую насильственно будут выказывать то те, то другие. Русский двор не много успел до сих пор в возбуждении препятствий к сношениям, которыя желал установить со мною турецкий министр... Заметно сильное желание выказать персиянам некоторое превосходство над турками. Я давно знал, что княгиня Долгорукая, которая сама по себе и своему мужу в сношении со светом, была заклятою француженкою, frаncaise а Вrulеr, как говорится. Я в том убедился с тем большим удовольствием, что мне не безизвестно было, что она своим характером и летами возбуждала уважение к себе знакомых более, чем своим происхождением. Бедность, в которую ее повергли несчастия Долгоруких, и дурное поведение мужа, родили во мне мысль привлечь ее (dе lа сарtiver), хотя я никогда не бывал у нея. Я поручил д'Альону постепенно изследовать местность (dе sоndеr suссеssivеmеnt lе terrain) и узнал из ответов, что не будет никакого неудобства приступить к делу окончательно (а fоndrе lа clосhе). Я велел ему обработать это. Княгиня Долгорукая, не отказываясь от чувств, которыя питает она к Франции, выказалась устрашенною предложением и слишком неприятными последствиями, которыя могли здесь произойти для нея. Д’Альон разуверил ее и дал понять, что от того не выкажется она более близкою со мною; что она обязана заботиться о своих детях, а при воспитании их, как известно, она не может обойтись без помощи, которую всегда вынуждена просить у своих родственников; что, следовательно, для нея всегда будет бо- Стр. 341 лее лестно быть обязанной в этом случае великому государю, к которому она чувствовала решительную склонность и приверженность. Княгиня согласилась на все и выразила мне в среду, как она была и будет тронута милостями, которыя его величеству будет угодно оказать ей. Я полагаю, что ежегодный пенсион от 4 до 5 тысяч франков может быть достаточным, если только король одобрит то, что внушено мне моим усердием. Следствием этого будет еще то, что посредством ея быть может возможно будет со временем, при помощи некоторой награды, привлечь (s'аssurеr) того родственника Бестужева, о котором я вам говорил (?), г... — человека пронырливаго. Вероятно возможно будет также подкупить (dе gаgnеr) кп. Голицына, астраханскаго губернатора, который ныне сделан сенатором. Говорят об нем много хорошаго. Она (кн. Долгорукая) над ним имеет большую власть: он из ея фамилии и приходится ей родным дядею*). В заключение я присовокуплю, что следуя этому же началу, все иностранные министры справедливо тщились приобретать здесь наследственных приверженцев (dеs сreаturеs hereditaires) для своих государей, и подкупали и подкупают ежедневно (еt оnt gаgne еt gаgnеnt jоurnеllеmеnt a еn аvоir tоus), чтобы иметь таковыми всех. Службе короля может быть нанесен ущерб, если будет пренебрежено и на будущее время приобретением здесь тайных друзей для Фран- *) Эта последняя подробность открывает, что княгиня Долгорукая, о которой здесь идет речь, есть никто иная, как Ирина Петровна, жена кн. Сергея Петровича Долгорукаго и точно урожденная кн. Голицина. Она известна тем, что будучи в 1726 г. с мужем за границею, приняла католичество и привезла с собою в Россию аббата Жюбе, хлопотавшаго о соединения церквей восточной и западной. При императрице Анне этого пропагандиста выслали за границу, а кн. Долгорукая принуждена была отречься от католичества. Стр. 342 ции. Каким бы переворотам этот двор ни подвергнулся, подобныя средства ведут лучше к раскрытию истины и для составления верных соображений... «Я желал бы (рlut а Diеu), чтобы или шведы объявили войну России тогда, когда еще у нас было в руках оружие, или после, как мы подписали предварительныя статьи (рrеliminаirеs) с генералом Нейпергом (Nеuреrg). Тогда бы Вильнев (Willеnеuvе) не мучил нас, чтобы заставить заключить мир с Россиею*), потому что если бы у нас его не вынудили в ту минуту, то, я отвечаю вам, долго о нем не было бы речи, и ныне турки и шведы сражались бы одни лучше других, чтобы смирить кичливость этих людей. Нет худа, которому бы нельзя было помочь», продолжал турецкий посланник. © Вычитка и оформление – Константин Дегтярев ([email protected]), 2005 |
