|
Маркиз де Шетарди Маркиз де-ла Шетарди в России 1740-1742 годов
19 Июня. Стр. 260 Нолькен высказал своему двору слишком много надежд, которых ожидал от моих стараний. Я употребил все мои усилия, чтобы подбить хирурга и преодолеть препятствия, рождающияся от робости его и принцессы Елизаветы. Теперь вы узнаете, что тщетны усилия излечить людей от страха. Вы видите, что принцесса Елизавета не понимает своих интересов, когда дает повод к такому странному известию. Ни время, ни размышление по видимому не изменяют ее. Дней с десять, как она была в деревне, и мне невозможно было свидеться с хирургом. Нолькен не был счастливее меня, хотя, по случаю кровопускания, он бы мог свидеться с ним. Человек, который служил Нолькену с тех нор как он здесь, и котораго верность он испытал, приходил сказать ему, что гвардейские офицеры выходят из терпения, не слыша ничего, и возложили на него выразить принцессе Елизавете, что ея молчание тем более удивляет их, что ей Стр. 261 следует разъяснить им, как могут они хорошо услужить ей? Предосторожность отложить до завтра объяснения с этим человеком, чтобы лучше обсудить такое домогательство, доставила Нолькену возможность предварительно условиться со мною, и мы решили, что предпринимаемое означенным лицом может более разъяснить настоящия намерения Елизаветы, а потому будет кстати укрепить посланнаго в решимости: передать это принцессе от имени только одних офицеров, что тем более нужно, что она будет знать о помощи, в которой предполагает иметь нужду, и о возможности не успеть и сделать чрез то многих несчастными, если только пренебрежет привести замысел в исполнение. Одно частное обстоятельство может придать более веса такому представлению: семеновский капитан, один из усерднейших приверженцев принцессы Елизаветы и на котораго падало некоторое подозрение, три дня тому назад был в карауле во дворце. Принц брауншвейгский велел его позвать к себе. — «Что с тобою, спросил он его в присутствии генерала Стрешнева, маиора того же полка и зятя гр. Остермана, я слышу, что ты грустишь, разве ты недоволен?» Капитан ему отвечал, что он имеет причины к тому и иногда точно впадает в глубокую задумчивость: у него многочисленное семейство, которое с трудом он пропитывает, так как небольшое имение его около Mосквы, что лишает его возможности извлекать оттуда какия-нибудь выгоды. — «Я ваш полковник, возразил принц брауншвейгский, и желаю, чтобы вы были счастливы и моими друзьями; обращайтесь ко мне доверчиво, — и я всегда буду поступать так, как в эту минуту» — присовокупил он, вручая ему кошелек с 300 червонцами. Генерал Стрешнев не даром присутствовал тут: отозвав к стороне капитана, как только тот Стр. 262 вышел из покоя принца, он хвалил доброе сердце последняго, его великодушие, не менее прославляя при том и правительницу, и заключил указанием на многочисленность иностранных министров при дворе, чтобы возвысит великое значение этой принцессы, которым она пользуется в целой Европе. При этом же случае. Он дал ему почувствовать, что принцесса Елизавета в пренебрежении и у иностранных государей, и у своего собственнаго народа, и что если не хочешь попасть впросак, то лучше всего придерживаться нынешняго правительства. Капитан постоянно с ним соглашался и выдержал свою роль с таким присутствием духа, как будто бы приготовлялся к ней заране. Впрочем он очень примирился с развязкою, не изменив однако своей преданности. И так должно предполагать, что этот случай наверное будет передан принцессе Елизавете и побудит ее предпринять что нибудь, могущее извлечь ее из положения, в котором хотят ее держать. С другой стороны, она выскажется решительно способною заблуждаться, когда не захочет понять языка, которым с некотораго времени говорят отдельно и вместе русские и австрийские министры, и не признает, что внушениями будто принц брауншвейгский, не будучи русским принцем крови, однако есть и должен быть признаваем первым русским принцем крови, потому что его сын на престоле — хотят заранее обезпечить ему звание, которое, в случае надобности, сможет делать его предпочтительным к наследованию. Mы полагаем, Нолькен и я, что ничто так не доказывает слабость и сильное безпокойство, которым подвержено правительство, как происшедшее между принцем брауншвейгским и семеновским капитаном. Способ привлекать к себе людей ласкою и благодеяниями здесь неизвестен; малейшее подозрение влечет Стр. 263 за собою пытку кнутом, если считают себя в состоянии пользоваться властью. © Вычитка и оформление – Константин Дегтярев ([email protected]), 2005 |
