|
Маркиз де Шетарди Маркиз де-ла Шетарди в России 1740-1742 годов
31 марта / 11 апреля Стр. 232 Mиних думает об отмщении. Девица Mенгден, ненавидящая принца брауншвейгскаго и им ненавидимая, сильно хлопочет в пользу Mиниха. Правительница очень милостива к этому генералу и вследствие того, что выказалась неблагодарною к нему, склоняется столько же к возвращению ему его званий, сколько принц брауншвейгский явно и при всех случаях является его смертельным врагом. Остерман, устрашенный этой борьбой, еще более думает о вручении всей власти принцу брауншвейгскому, и по этому поводу дело шло о перемене веры, только чтобы не встретить противоречия со стороны народа. Последний предубежден против принца брауншвейгскаго, который хочет им овладеть, еще более, чем против правительницы, а она только и внимательна к иностранцам, только ими и окружена безпрестанно. Если бы я из такого положения мог вывести заключение, что здесь накануне разрыва правительницы с ея мужем, то в образе мыслей Mиниха нашел бы чем убедить себя, что никогда никакое предприятие не будет казаться ему выше его сил. До него не было примера в России, чтобы человек, занимавший значительное место, был отставлен без несчастия не только для себя, но и для всего своего рода; не будет удивительно, если он войдет в прежнюю сферу; огромное состояние и счастливая жизнь, которыя ему обезпечены, не в силах привлечь его к себе и остановить его честолюбия. Неизбежность сделаться жертвою принца брауншвейгскаго, если бы этот одержал верх, не в состоянии удержать и устрашить Mиниха. Эти обстоятельства, по моему мнению, заслу- Стр. 233 живали особеннаго внимания и побудили меня немедленно просить к себе г. Нолькена. Он должен был после полудня видеться с принцессою Елизаветою по случаю праздника пасхи, а я не мог быть у нея во дворце. не возбудив подозрений, так как я воздерживаюсь бывать у правительницы впредь до новых повелений короля касательно представившихся мне здесь затруднений. Я сообщил Нолькену обо всех услышанных мною обстоятельствах. Он разделял мое мнение о необходимости высказать их принцессе с те.ІІ, чтобы заставить ее решиться и предупредить о близкой опасности, которая может ей причинить величайшия затруднения. Нолькен, обвороженный благосклонным приемом, надеялся, что ему будет не так трудно произвести впечатление. Он в том еще более утвердился, когда принцесса, стараясь выразить всю признательность за все мои и его заботы об ея интересах, поручила мне выразить, как сожалеет она о препятствиях, испытываемых мною и лишающих ея возможности видеться со мною. Конец однако не соответствовал началу. Тщетно Нолькен представлял дело с точки зрения, которая могла бы ее убедить, и как ни ловко он пользовался минутами, когда сама принцесса наводила его на разговор о деле, она однако упрямо отказывалась произнести слово и ограничивалась теми знаками чувствительности, которые выражаются в движениях и на лице. Наконец, она сообщила ему некоторыя тайны: оне, не будучи столько интересны, как те предметы, о которых я желал бы, чтобы она высказалась, кажутся однако мне раскрывающими начала, которыми здесь руководятся или которыя приняты в обычае, почему я и спешу довести о них до вашего сведения. Н то время, как распространился слух, что Mиних ходатайствовал об увольнении его от занимае- Стр. 234 мых им званий, правительница спросила принцессу Елизавету: знает ли она об этом ? Эта отвечала, что трудно было бы не знать о тол, о чем говорит весь город. Этот ответ возбудил еще более любопытство первой, и она пожелала узнать, что говорят в городе? Елизавета, уверила ее, что вообще удивлены тем, что она согласилась на отставку, и с своей стороны прибавила, что она так нежно любит ее, что не может не признаться, что она дурно поступила, тем более, что ее обвинят в неблагодарности и она лишится человека, на котораго могла совершенно положиться после его пожертвования собою для нея. Правительница, пораженная тем, что услышала, разсыпалаеь в сожалениях и в оправдание свое только приводила, что принц брауншвейгский и гр. Остерман не давали ей покоя и что она не соглашалась на удаление Mиниха от дел. При этом принцесса Елизавета заметила, что надобно иметь мало ума, чтобы высказаться так искренно. «Она совсем дурно воспитана, прибавила принцесса, не умеет жить и, сверх того, у ней хорошее качество быть капризною также, как и герцог мекленбургский, ея отец». Принцесса Елизавета разсказывала, как слышанное от правительницы, что принц брауншвейгский прыгал, как ребенок, когда получил известие о рождении принца королевою венгерскою, и что предавшись весь радости, он сказал, что это событие тем более имеет значения для России, что оно снова обезпечивает за Австриею преимущество сохранить императорскую корону. В другую минуту принцесса Елизавета сказала Нолькену, что он конечно не будет в заблуждении касательно выступления войск, которым делали смотр, и она однако очень довольна, что может сообщить ему, что думают только оказать помощь королеве венгер- Стр. 235 ской, но что в отношении Швеции в ужасных опасениях. «Вас здесь боятся, прибавила она, более всего на свете, и тем более это скрывают от правительницы. Я была на этих днях свидетельницею, что Головкин уверял ее, что никогда Швеция не была так слаба, что там ужасная бедность и что вам тем труднее подняться, что у вас одна надежда на помощь Франции, которой финансы истощены до того, что она только должна думать о самой себе». Что же касается до нерешительности принцессы Елизаветы и образа действий ея третьяго дня и прежде, то мы с Нолькеном предполагаем, что ея партия, с которою не может не советываться, представила ей, что она сделается ненавистною в глазах народа, если откроется, что она прозвала шведов и привлекла их в Россию; что еще в более неблагоприятном свете представится, если все, что она сделает для получения короны, будет иметь малейший вид пожертвования. Кажется партия ея надеется более на стечение обстоятельств и на то, что она может и должна заставить действовать Швецию, которую не следует побуждать к тому, что обязана она предпринять сама для собственных выгод. Во всяком случае, мы думаем, что этой принцессе следует сказать да или нет на предложенное ей. Прямыми средствами, которыя только дозволит приличие воспользоваться, Нолькен будет действовать на хирурга, когда тот приедет для кровопускания, в котором Нолькен действительно нуждается. Если это только удастся, то я не замедлю вам дать отчет о форме, в которую облеку я эти переговоры и об успехе их. Третьяго дня царь был бы показан публике, как об этом сообщил маркиз Ботта г. д'Алиону 25), если бы только у него не было опухоли от прорезывания зубов. Стр. 236 Примечание 25) В 1738 г., пишет Флассан (Нistorieе dе lа diрlоmаtie frаnсаisе V, 101, 102), Россия решилась иметь своего посланника при французском дворе и назначила туда бывшаго до того времени министром в Лондоне князя Кантемира. Французский же двор аrкредитовал с своей стороны в Петербург Бонака д'Альона (Воnас (l'Аllоn). С приездом Де-ла-Шетарди, д'Альон не выехал однако из Петербурга, быть может нотому, что кардинал Флери любил иметь при иностранных дворах по два министра одного старшаго, другаго младшаго, которые бы следили друг за другом. По отзыве Де-ла-Шетарди из Петербурга, д'Альон, как человек знавший Россию и русских, остался французским министром при русском дворе. В чем состояло его знание России и людей, это будет видно из последующих депеш де-ла-Шетарди. © Вычитка и оформление – Константин Дегтярев ([email protected]), 2005 |
