Стр. 223

Должно тем менее скрывать (dissimulеr) настоящее положение гр. Mиниха, что он сам нисколько не в заблуждении на этот счет. Я знаю одного из его приятелей, которому он признался, что отставкою прикрыли действительную немилость. Он знает также, что удар ему нанесен принцем брауншвейгским. Можно также легко догадаться, по чьему наущению он действовал. Граф Mиних довольно твердо переносит настоящее свое положение и на словах не пропускает случая уверять доверчивых, что нездоровье заставило его удалиться от дел. Но есть и такие, пред которыми он не скрывал своего огорчения от того, что пренебрегли дать некоторый наружный вид вероподобия, что было тем легче, что следовало только, сообразно с заведенным здесь обычаем, требовать от него письменнаго прошения об отставке, а не довольствоваться одними его словами, произнесенными при разных случаях. Этот генерал еще более огорчился, когда велели объявлять об его отставке с барабанным боем. От чистаго ли сердца или нет — только правительница показала также вид, что она очень негодовала на это. Она предложила гр. Mиниху, какое угодно ему удовлетворение, на что тот отвечал, что он, видя из такого предложения расположение к себе правительницы, не считает себя в праве требовать большаго удовлетворения. Однако сенат заставили послать к нему трех сенаторов с извинениями за происшедшее. До сих пор нельзя предвидеть, в каком месте пожелают, чтобы он жил. Такое неведение об этом обстоятельстве и у тех, которые лучше всех в состоянии разрешить

Стр. 224

его. Это происходит от того, что Mиниха не желают иметь ни здесь, ни вблизи; в своем имении в Ингрии он возбуждает опасения, потому что будет знать обо всем происходящел и вблизи событий; его предприимчивый характер будет сильнее возбуждать его недовольство. Не захотят и его удаления в украинския имения, так как в конце последняго царствования, как я уже вам сообщал в свое время, подозревали, или предвидели вънем виды честолюбия, заставлявшия его дорожить главным командованием казаками, которое передано было генёралу Кейту. Нерасположены также дозволить ему удалиться в имение в Ливонии из опасений, чтобы там, окруженный своими родными, он не возбудил волнения в пользу прежних владетелей страны. Еще менее склонны разрешить ему уехать в Вартенберг в Силезии, или в небольшое наследственное имение, удержанное им за собою в Ост-Фризии, потому что государственныя причины по-видимому тому препятствуют; да и можно помешать Mиниху уехать за границу, так как он имел неосторожность, несколько лет тому, возобновить свой контракт с Россиею. Эти различныя уважения лично касаются Mиниха 24). Для меня они могли бы быть ничтожны, когда бы не было условия сообщать об образе мыслей и отдавать в нем отчет королю. Важнее для пользы его службы и вообще для всех благоприятных движений его союзников, знать положительно то, что если отставка этого генерала не представляет сама по себе ничего интереснаго, то, по отзыву каждаго, Россия теряет много относительно военнаго управления, как по превосходству таланта г... (Mиниха), так и ... (по счастью), которое его всегда сопровождало, его никто не в состоянии заменить. Такова впрочем система, здесь заведенная: пусть русския войска будут испытывать значительныя поражения, и все таки скорее захотят пре-

Стр. 225

дать их на новыя поражения, чем возвратить начальство Mиниху. Поразившие его всегда будут удаляться от него, и неудачи войск для них будут еще более служить поводом к такому образу действий, так как Mиних, поправив быть может это, возвысится еще более в глазах народа. Это размышление отчасти подало повод обратить большее внимание на другия обстоятельства, которыя могут интересовать в настоящую минуту Швецию. Во всяком случае, воспользовавшись вчера почтою, которую отправлял г. Нолькен к своему двору, я поддался движению моего усердия, и может быть, что мои собственныя мысли могут не сообразоваться с намерениями его величества. Я посылаю при сем отдельный лист (это письма к С.Северину и Лемеру, см. выше). Еще не заместили оставшихся после Mиниха мест .... кирасирский полк дан Левендалю....

Примечание

24) Де-ла-Шетарди, говоря о Mинихе, не знал по-видимому, что принц и принцесса брауншвейгские сильно боялись, чтобы фельдмаршал не вздумал возвести на престол Елизавету. Только что он был уволен от всех должностей, Бирон, еще судившийся тогда, долгом счел написать в своих показаниях: «фельдмаршала я за подозрительнаго держу той ради причины, что он с прежних времен себя к Франции склонным показывал, а Франция, как известно, Россиею недовольна, а французския интриги распространяются и до всех концев света... Его фамилия в первые сказывала мне о прожекте принца голштинскаго и о величине его, а нрав графа фельдмаршала известен, что имеет великую амбицию, и при том десперат и

Стр. 226

весьма интересовал (Дело о Бироне, Mосква, 1862 г., стр. 23).»

21 июня 1741 года, английский резидент Финчь между прочим доносил своему двору:

«Принц брауншвейгский говорил, что очень пора низложить нестерпимиаго Mиниха, который уже предлагал свои услуги принцессе Елизавете (qui аvаit de jа fаit dеs аvаnсеs а lа рrinсеssе). Он мне разсказывал. что после его отставки было приказано строжайше следить за фельдмаршалом в продолжении нескольких ночей; в случае, если бы он вышел вечером и направил свои шаги к дому принцессы Елизаветы, то его бы схватили мертваго или живаго (Lа соur dе lа Russiе il у а сеnt аris, р. 85).

Ниже из примечании 28 будет видно, что наблюдать за Mинихом, не поедет ли он к Елизавете, возлагалось на сержанта Барановскаго.

При производившихся, по вступлении на престол Елизаветы, следствиях, открылось, что секунд-маиору Василью Чичерину принц брауншвейгский поручил выбрать до десяти гренадер с капралом, одеть их в шубы и серые кафтаны и наблюдать, не ездит ли кто но ночам к Елизавете, Mиниху и кн. Черкасскому за что капралу дано 40 руб. а солдатам по 20 рублей.*) Но всего характеристичнее было событие, также открывшееся при помянутых изследованиях, и упомянутое в манифесте Елизаветы от 22 января 1742 года**).

На распросах в декабре 1741 г., подпоручик конной гвардии Нотгофт показывал: «пред несколько-де времени слышал он конной гвардии от литаврщика Грубера, что кузнецова жена Каландерша

*) Полн, собр. законов Т. ХI, стр. 576.

**) Ibid., Л» 8506.

227

сказывала ему, что-де бывший фельдмаршал Mиних был один раз в доме у ея величества императрицы Елизавет Петровны и, припадши к ногам ея величества, просил, что ежели что ея величество ему повелит, то он все исполнить готов. На что-де ея величество изволила ему сказать: «тыли-де тот, который корону дает кому хочет? Я-де оную и без тебя, ежели пожелаю, получить могу»... Сии же слова, как он слышал от него же, литаврщика, что Каландерша о том слышала от музыкантовой жены Строусши»... Немедленно о таких речах долгом сочли донести принцу брауншвейгскому. Из дальнейшаго хода было видно, что он их принял чрезвычайно к сердцу — Нотгофт и Грубер были позваны к нему. Последний уже разсказывал в свою очередь так: «означенная кузнецова жена Каландерша сказала: услышала-де она от музыкантовой жены Строусши, что бывший фельдмаршал, будучи у ея императорскаго величества, ныне счастливо владеющей Императрицы в доме, стоя на коленях, требовал ея императорскаго величества повеления, что она делать укажет; на что-де ея императорское величество ему объявила, что он-де, Mиних, ведает, что ея величеству надобно и к чему она право имеет, и потом-де ея императорское величество онаго фельдмаршала очень милостиво принять и до крыльца провожать изволила. И по такии речам увещевала она, кузнецова жена, его, Грубера», чтоб он остерегся, понеже конечно в тех числах что нибудь да будет; особливо, что и пуговишнику во сне виделось, что в марте месяце великой пожар сделается, и что-де сверх того люди сказывают, якобы в крепости у гроба ея императорскаго величества блаженныя памяти государыни императрицы Анны Иоанновны привидения кажутся»... Обе здесь упоминаемыя немки были женами служитеией двора Елизаветы. Герцог брауншвейгский

Стр. 228

распорядился взять и отправить жену кузнеца Каландера к вице-канцлеру графу Головкину. У последняго ее распрашивали, убеждали и увещевали быть откровенною, но немка стояла на том, что литаврщик обнёс ее напрасно, потому что она ему ничего не сказывала «кроме того, что один пуговишный мастер видел, во сне, что пожар будет,» а что у цесаревны был Mиних сказывали ей камер-юнгферы.

И из слов доносчиков, и ответов жены кузнеца видна была вся нелепость толков, а между тем герцог брауншвейгский и правительница Анна передавали обер-гофмаршалу графу Левенвольду, что есть предсказание о вступлении на престол Елизаветы и подозрения на Mиниха. Не удовольствовавшись этим, герцог велел призвать к себе кузнеца Каландера и обеицал ему дать 100 рублей и место полковаго кузнеца, если только « он ему о том, что у ея императорскаго высочества в доме делается, верно объявит. «Каландер на это не склонился. Граф Головкин о том же уговаривал жену его; литаврщик Грубер получил от герцога 300 рублей; из них часть он хотел дать Каландеру, но этот отказался.

14 марта.

Говорят, что радость об отставке Mиниха была так велика в Шлюссельбурге, что герцог курляндский и его семейство успокоились на счет своей участи какова бы она ни была. Mиних был с .. (пропуск) который разсыпался в вежливостях, сколько потому что она принудила сенат к такому образу действий столько же и обращением с генералом Икскулем (Iхkuhl). Принц брауншвейгский, возвратив ему шпа

Стр. 229

гу, велел сказать, что он свободен и обязан ехать к Mиниху благодарить за ходатайство об его освобождении. Икскуль .... (пропуск) видя, что того требовала политика и что правительница будет за то благодарна, не замедлил быть у фельдмаршала. ___Скоро покажут царя публике.

17 марта.

о взятии Глогау*). Граф Остерман выказывается более податливым с прусским министром с тех пор, как Mиних удален от дел**). Напротив, гр. Головкин по прежнему склонен к венскому двору. «Вы все подвигаетесь вперед и не останавливаетесь, сказал он с живостью прусскому министру.» — , Делать этот упрек по случаю взятия Глогау несправедливо, потому что тут мы скорее возвращаемся назад,» отвечал Mардефельд.

Правительница, на этих днях, решительно оскорбила принцессу Елизавету поступком, котораго бы она могла не делать. Действительно, причина к тому была недовольно уважительна. Принцесса просила, чтобы заплатили за нее 32 тысячи экю долгов, которые принуждена была неизбежно делать в прежнем своем положении, и с которыми ей, даже при помощи даннаго

*) Глогау — первая австрийская крепиость, осажденная пруссаками по дороге в Силезию. Война началась в декабре 1740 г., а крепость сдалась прусскому королю 9 марта 1741 года.

**) Анонимный автор «Замечаний на записки Mанштейна» (Отечеств. Зап. 1829 г., ч. ХХХVIII, № 108, стр. 8-11) пишет, что Остерман являлся горячим защитником интересов Австрии единственно в видах погубления фельдмаршала Mиниха; когда же этого удалили от дел, то Остерман «непреставал уверять барона Mардефельда об усердии своем к пользам прусскаго короля» и проч.

Стр. 230

ей пенсиона, не возможно разделаться иначе, как запутав себя на. несколько лет. Правительница не отказала в просьбе, но вероятно в предположении, что принцесса желает выиграть на итоге, потребовала, чтобы принцесса Елизавета представила в подтверждение своих долгов счеты от купцов. Поверка этих счетов не была выгодна. То, что было сделано на память, увеличилось по мере того, как стали справляться со счетами и, вместо 32 тысяч, открылось 43 тысячи экю долгу, которые и имели горесть заплатить, без всякой для себя выгоды. Эти подробности переданы мне хирургом и, по его словам, принцесса Елизавета была очень обижена таким недовериел.

© Вычитка и оформление – Константин Дегтярев ([email protected]), 2005
Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы.
© П. Пекарский, примечания и дополнения, 1868
© Оцифровка — Владимир Шульзингер, 2004
Текст приводится по изданию:П. Пекарский. «Маркиз де-ла Шетарди в России 1740-1742 годов. Перевод рукописных депеш французскаго посольства в Петербурге». С.-Петербург. Отпечатано в типографии Юсафата Огризко в 1868 г.