|
Маркиз де Шетарди Маркиз де-ла Шетарди в России 1740-1742 годов
От де-ла-Шетарди, 21 февраля/марта Стр. 199 Остерман дал бал... Этот обычай введен по случаю моего приезда. Прежде иностранные министры были приглашаемы на обед во дворец с лицами, к нему принадлежащими, и теми, которых приглашают на этот случай; но тогда бы следовало мне занять за столом царицы место, которое герцог курляндский не мог оспаривать у посланника, а этого хотели избежать... Во Францию послан Понятовский... Третьяго дня мне выдавали за верное, что этому министру, когда он стоял за стулом королевы (французской) последняя сказала: «не думаете ли вы сделать вашего короля Августа королем богемским и предложить королю, моему родителю (Станиславу Лещинскому), возвратиться в Польшу?» Стр. 200 Mне говорили, что об этом сообщено сюда от князя Кантемира... Mаркиз Ботта*) говорил о возрасте царя я ручался, не объясняя впрочем причины, что никто из русских, а тем менее из иностранцев не видал его и не увидит долго. Я однако знаю положительно, что маркиз Ботта частно видит его. Эти люди, поступая таким образом, мало понимают свои собственные интересы, дают повод к толкам, и меру, столь не согласную с введенными при всех европейских дворах обычаями, трудно объяснить иным чем, кроме разсчитанной заранее предосторожности скрыть вернее смерть царя, если бы он скончался, и лучше приготовить средства к возведению, в таком случае, на престол правительницы. Что касается до принцессы Елизаветы, то она мне сообщила, что она не без подозрений по этому предмету, а потому и ездит постоянно к царю, для того чтобы ей не могли вовсе возбранить этого (роur qu'оn nе lui еn imроsаt роint а се sujеt). Она еще продолжает затрудняться дать письменное удостоверение (lа rеquisitiоn), которое просил у ней Нолькен. Впрочем, я не знаю кто бы мог быть человек, говоривший мне с такою доверчивостью об интересах этой принцессы. Вы видели, милостивый государь, из моих предидущих писем (этих писем нет в тургеневском сборнике депеш), что всегда я только с нею одною говорил, и осторожность моя в этом случае была так велика, что я избегал *) Mаркиз Ботта, об отъезде котораго из Петербурга в июле 1740 г. говорено на стр. 103, в. начале 1741 г. был послан королевою венгерскою к прусскому королю Фридриху Я уговаривать, чтобы не начинать войны с Австриею; однако маркиз в Берлине ничего не сделал, а потому приехал в Петербург хлопотать об оказании со стороны России помощи Mарии Терезии. Стр. 201 бы выражений ея доверенности ко мне, если бы тайна до сих нор не оставалась постоянно только между нею, тем французом хирургом, от котораго она ничего не скрывает, Нолькеном и мною. Притом наша общая выгода состоит в хранении этой тайны. Я сообщил Любрасу, что так как до возвращения моего нарочнаго, не могу являться при дворе, то всякая со стороны моей вежливость в отношении принцессы Елизаветы могла бы открыть и выставить меня, почему я решился не видаться с нею в течение этого времени, отчего не потерпит нисколько то, с чем согласуются требования благоразумия. Принцесса уже знает о причинах моей сдержанности, она одобрила ее и благодарила меня. Я передал ей через хирурга, котораго видаю частным образом изредка, когда мне за благоразсудится, уверение в расположении к ней короля. © Вычитка и оформление – Константин Дегтярев ([email protected]), 2005 |
