|
В.М. Бокова О "Записках" М.П. Загряжского Мемуары,
посвященные второй половине XVIII
в., немногочисленны. В числе наиболее
известных — воспоминания А.Т.Болотова, Ф.Ф.Вигеля,
С.Н.Глинки, Л.Н.Энгельгардта и др., — все
людей мыслящих, многое и многих видевших,
запомнивших и описавших; здесь и картины
исторических событий, и портреты
государственных мужей и деятелей
культуры, и придворные сцены, и
собственные рассуждения... «Записки
Михаила Петровича Загряжского (1770-1811)»
не таковы. Читатель не найдет здесь ни
эпических картин, ни имен мыслителей или
поэтов, ни характеристик известных
людей. Сфера записок М.П.Загряжского
(1770-1836) — повседневная жизнь с ее мелкими
и мельчайшими событиями, и притом жизнь
человека, не обремененного излишним
образованием, чуждого каким бы то ни
было умственным интересам, совершенно
аполитичного, — обычного, рядового
человека, каких тысячи. И в этом их
ценность и уникальность. Все, что
известно об М.П.Загряжском, читатель
найдет в самих воспоминаниях. Дворянин,
с младенчества записанный в полк, как
было принято в екатерининские времена,
кое-как обученный, он еще ребенком начал
военную службу, сделал две кампании (как
тогда говорили): Турецкую и Польскую,
затем вышел в отставку. После смотрин
многочисленных невест женился; думал,
что по расчету, а оказалось — по любви...
Жил в деревне, вел хозяйство, служил по
дворянским выборам. Нажил кучу детей,
схоронил жену, дождался внуков, наконец,
умер сам. Типовая биография, типовые
обстоятельства... Типовые для своего
времени и своей среды —
среднепоместного дворянства второй
половины XVIII
века. В
Воспоминаниях немало примечательного.
Ну вот, скажем, жизнь и быт молодого
военного человека. Многое, несомненно,
здесь удивительно и курьезно — и едва ли
не двенадцатилетний мальчик в роли
генеральского адъютанта, и рядовой, «отсидевший»
ноги караульному унтер-офицеру... Но,
пожалуй, самым неожиданным будет
представший перед глазами внутренний «срез»
русской армии последних десятилетий XVIII
века. Тут, несомненно, поразят, например,
те отношения, которые увидит читатель
между победителями и побежденными — что
в Турции, что в Польше... Но не менее
удивительна и сама армия, какой она
предстает со страниц записок. Ведь, в
сущности, большин- Стр. 81 ство из нас о тогдашней армии ничего не знает. Со школьных лет смутно представляются несчастные, забитые солдаты, взятые «от сохи», от ужасов крепостного права, и попавшие в новое крепостничество к офицерам-держимордам, на фоне которых только и выделялся, что Суворов с его человечностью. И вот она перед
нами в записках Загряжского, эта
крепостническая армия. И что же? Солдат
— спокойный, раскованный, без малейшей
приниженности, сознательный. Офицеры —
отнюдь не тираны, относятся к рядовым с
симпатией и добродушием... И создается
впечатление, что сам дух этой армии, в
которой поощрялась инициатива и
воспитывалось чувство чести, готовил
грядущие Очаков, Альпы, Бородино. Кроме «войны»
в записках Загряжского есть и «мир». И в
этой мирной жизни чего только не
встретишь: и странную методу .домашнего
обучения, и диковинные нравы учебных
заведений, и достойные Гоголя сцены
семейного имущественного раздела, и
азартные троечные гонки, и поездки на
богомолье... И, наконец, подлинную
энциклопедию тогдашних любовных
отношений, в которой есть все: первый
эротический опыт, техника флирта,
посещение «дев радости», мгновенный и
грустный походный роман, идеальное,
платоническое увлечение, наконец,
сватовство и женитьба, после которой,
что показательно, эротика из
воспоминаний исчезает. «Записки»
необыкновенно отчетливо рисуют и
личность самого автора. Есть в нем,
пожалуй, что-то от Петруши Гринева,
только поставленного в совсем иные,
нежели у Пушкина, обстоятельства. Загряжский,
прежде всего, человек чрезвычайно
цельный. Он лишен каких бы то ни было «комплексов»;
колебания, как и угрызения совести, ему
не свойственны. Он всегда доволен собой
и миром, принимая действительность
такой, какова она есть. Ему легко и
вольготно в устоявшихся нормах и
обычаях, и поэтому он до мозга костей
человек своей эпохи. Он далеко не
глуп, но умственный кругозор его узок,
память девственна... Заметьте, как и что
он вспоминает на старости лет — какие
мелкие события, какие несущественные
разговоры, и с какими подробностями... И
каков отбор: бывал в театре, но ни одного
описания театральной постановки; ездил
на дворцовые балы, но ни одного не счел
достойным увековечения. Его не
интересует политика, он равнодушен к
книгам, зато подробно и с восторгом
описывает образцовый коровник, виденный
где-то в Польше! Запросы души его сполна
удовлетворяются охотой, скорой ездой,
песельниками... Тут и страсть, и упоение,
и азарт — причем азарт чисто русский. Цельность
Загряжского проявляется и в том, что он
совершенно свободен от злобы, зависти,
предубежденности — будь она сословная
или национальная. И неприязнь его, и
ссоры всегда личностны и удивительно
добродушны, — в сущности, он ни о ком не
пишет плохо. И вот еще что
необыкновенно: почти не учившийся, мало
читавший — разве что под старость на
покое стал заглядывать иногда в ро- Стр. 82 маны, — он
пишет хотя и безграмотно, но чрезвычайно
хорошо, язык точный, гибкий, образный,
описания емки и лаконичны, каждый
персонаж как на ладони, — и при этом
сохранено ощущение живой разговорной
речи двухсотлетней давности...
Замечательно в старину умели писать
мемуары! Записки М.П.Загряжского
публикуются по автографу, хранящемуся в
архиве известного историка, издателя
журнала «Русский архив» П.И.Бартенева (РГАЛИ.
Ф.46. Оп.2. Ед.хр.248). Рукопись готовилась к
печати: сохранились редакторские
пояснения, сделанные на полях и между
строк карандашом (рукой П.И.Бартенева?),
но публикация не состоялась — возможно,
из-за чрезмерной, на взгляд читателя
второй половины XIX
века, фривольности изложения. В настоящем
издании опущен лишь приложенный к
запискам самостоятельный отрывок «Сочиненная
1812 года во время нашествия французов и с
протчими иноземцами на Москву сказка». Орфография и пунктуация текста приближены к современной. Сохранены некоторые языковые особенности, характерные для речевой манеры мемуариста (квартера, ндравиться, порудчик, фелдмаршел и т.п.). Фамилии и географические названия даются в транскрипции автора (при наличии двух редакций — в первой из них). Стр. 83
Оцифровка и вычитка - Константин Дегтярев, 2005 Текст
приводится по изданию: |
