|
Паскевич Иван Федорович Переписка по вопросам стратегического планирования Восточной войны 1853-56 гг.
Всеподданнейшая записка князя Варшавского к письму от 22 апреля 1854 года о настоящем положении дел Всеподданнейшая записка князя Варшавского к письму от 22 апреля 1854 года о настоящем положении дел1 1) Приготовляемые нам Австрией и Пруссией вопросы. Барон Мейендорф пишет мне, что Австрия заключила с Францией и Англией трактат с целью действовать против нас, чтобы принудить выйти из княжеств, и, с согласия Пруссии, готовится предложить нам, в виде ультиматума, вопросы: • 1) Предполагаем ли мы остаться в оборонительном положении за Дунаем? 2) Когда войска наши оставят княжества? Посему если мы будем осаждать Силистрию, что будет уже действием наступательным, то это поведет нас к разрыву с Австрией и Пруссией; против нас будет почти вся Европа. 2) Положение наше на Дунае до последних полученных сведений. 15 апреля я осмелился донести во всеподданнейшей записке, что, приказав отряду генерала Лидерса двинуться от Гирсова к Черноводам, 1 Архив канц. Воен. мин,, 1854 г., секр. д. № 9. Стр. 680 я немного рассчитывал на взятие Силистрии: она сильна; гарнизон в ней увеличен теперь до 20 тысяч; Омер-паша может;стать между укреплениями с 20 или 30 тысячами и оттуда усиливать гарнизон беспрепятственно, оставаясь сам недоступным; к нему могут присоединиться и французские войска, высадившиеся в Галлиполи. Тогда, имея против себя от 80 до 90 тысяч турок и французов, на фланге сильную крепость, а в тылу реку в разливе с неверной переправой, мы никак не могли бы держаться на правом берегу и должны были бы отойти. Идя вперед, я имел в виду скорее то, что встретим где-нибудь в поле турок, если не Омер-пашу, на что трудно рассчитывать, то другой какой-нибудь отряд, и разобьем их. 3) Настоящее положение. Встретили ли бы мы турок или нет — это дело случая. Из всех действий Омер-паши видно, однако, что турки нигде не показываются, ожидая французов. Лидере пишет, что они, узнав о нашем движении к Черноводам, вышли даже из Базарджика, и одна часть пошла к Силистрии, другая к Варне. Видно, что они отступают, вследствие принятого плана, для соединения с французами. Между тем, начав осаду Силистрии только в конце апреля, мы в половине и даже в конце мая стояли бы под этой крепостью. Между нею и Исакчей, на расстоянии почти 300 верст, было бы у нас только три батальона в Гирсове и один в Браилове; в Исакче — одна дивизия Ушакова. Из полученных мною ныне сведений о новом плане кампании французов кажется, будто они изменили его вследствие перехода нашего за Дунай и предполагают собрать по крайней мере 50 тысяч, что, по их расчетам, может быть к 1 июня н. ст., т. е. к 18 мая. Они, может быть, не имеют теперь в виду действовать на низовьях Дуная; но, когда увидят, что у нас там только полторы дивизии, то, по всей вероятности, пошлют туда тысяч 20, которые, соединясь с турками, бывшими в Бабадагской области, и сохраняя сообщение с морем, могут атаковать отряд Ушакова и даже овладеть переправой на Дунае, прежде чем корпус Лидерса, преследуемый Омер-пашой и гарнизоном Силистрии, успеет пройти 150, а по другому берегу с лишком 200 верст до Браилова. Если бы мы оставались в Гирсове — французы и турки, вероятно, не решились бы идти на Нижний Дунай, пошли бы к Силистрии, и если переправились бы тут, то я мог бы собрать против них 4 дивизии и между Слободзеей и Бузео дать сражение с некоторой надеждой на успех. Но и в таком даже случае, когда бы мы оставались в Гирсове, положение наше на Дунае было бы еще слабо и крайне опасно, каков бы ни был план кампании французов. Не они, как я и прежде всегда писал, не англичане и не турки, а австрийцы и пруссаки нам всех опаснее. По последним полученным от барона Мейендорфа сведениям, Австрия приготовила уже совершенно к наступательным действиям против Стр. 681 России 100-тысячную, а с войсками в Галиции и Моравии 180-тысячную армию и очень хорошо расположила для сего свои войска, ибо резерв поставлен совершенно соответственно сей цели: если она сочтет нужным идти в Валахию, то посылает корпус из Германштадта или Кронштадта и за ним 50 тысяч резерва из Песта; если хочет двинуть войска нам в тыл на Молдавию, посылает резерв на Быстрину и увеличивает им корпус, там стоящий, до 70 тысяч; если бы мы хотели напасть на Галицию из Царства Польского, резерв выходит к Кракову и составляет 100 тысяч. Для нас всего опаснее и потому именно всего вероятнее, что она будет действовать нам в тыл. В четырех или пяти переходах от границы австрийские войска могут быть в Яссах или Фокшанах, а нашим — до Ясс от Бухареста 340 и от Браилова 225 верст, т. е. 14 и 9 усиленных переходов. Остальные войска у нас по Дунаю: у Силистрии, Туртукая, Журжи, Турно, на Ольте; им нужно сделать по 10,15 и 20 переходов, чтобы быть за Серетом. С фронта французы и турки, в тылу австрийцы; окруженные со всех сторон, мы должны будем не отойти, но бежать из княжеств, пробиваться, потерять половину армии и артиллерии, госпитали, магазины. В подобном положении мы были в 1812 году и ушли от французов только потому, что имели перед ними 3 перехода. Придя в свои пределы, мы будем иметь против себя не одних австрийцев, но и пруссаков. Пруссия, как барон Мейендорф пишет, обязалась в случае, если Австрия начнет военные действия, поставить со своей стороны против Польши 120 тысяч. Войск в Царстве Польском для удержания этой армии недостаточно; а что затем останется нам для сопротивления французам, туркам и австрийцам? Такое положение будет хуже 1812 года: неприятель в самых богатых наших провинциях, а перед ним — почти никаких сил наших, разве только остатки армии, едва не уничтоженной. Несмотря на столь грозные опасности, я, в ожидании новых повелений В. И. В., не отменил еще распоряжений о движении к Силистрии. 4) В чем изменились обстоятельства. Но обстоятельства теперь совсем не те, какие мы прежде предполагали. Мы не думали, чтобы австрийцы были теперь уже против нас, а когда и говорили об этом прежде, то я полагал всегда, что нам необходимо иметь против Буковины по крайней мере 50 или 60 тысяч; теперь же у нас против нее только 20 тысяч. Не думали, чтобы с Австрией теперь была Пруссия. Мы думали, что у турок нет армии; оказывается, что армия их только по принятому плану не действует до присоединения к ней французских войск. Думали, что у них нет хлеба; теперь положительно знаем, что Силистрия и вообще крепости их снабжены запасами на целый год. Рассчитывали, что в Силистрии гарнизон никак не более 8 или 10 тысяч; теперь он увеличен до20 тысяч и потому один, даже без посторонней Стр. 682 помощи, может долго держаться, тем более что крепость усилена девятью новыми фортами. Думали, что в начале мая можем взять эту крепость; между тем только 28 апреля можем приступить к осаде; ибо, по представленным мне расчетам, оказывается: что осадная артиллерия может прийти к Силистрии 27 апреля; заряды могут быть привезены из Измаила 28-го; плоты, приготовляемые в Браилове, могут быть привезены к 26-му, мост около Силистрии может быть готов 28 апреля. Будучи в Гирсове, я остановил было постройку его и тем потерял, может быть, времени два дня, но никак не более; теперь послал генерал-адъютанта Коцебу осмотреть, в каком положении этот мост и когда именно будет совершенно готов. Наконец, если даже мы возьмем Силистрию, то это не принесет нам много пользы, ибо должны будем оставить ее, когда в тылу будут австрийцы. Перемена обстоятельств требует и изменения плана действий. Одного плана в войне держаться нельзя: он изменяется беспрерывно по случайностям войны и движениям неприятеля. Генерал-адъютант князь Горчаков, который и до моего приезда предполагал не осаждать Силистрии, но сделать движение к ней с той только целью, чтобы сохранить как можно долее в своих действиях вид чисто наступательный, в чем находил большие выгоды, теперь, как это видно из письма его к князю Долгорукову, того мнения, что движение к Силистрии несколько рискованно и что осаду теперь начать было бы невыгодно. 5) Что отвечать на приготовляемые нам вопросы. Я осмелился сказать, что может быть, что, по всей вероятности, будет, если мы будем осаждать сию крепость; если даже не будем ее осаждать, но останемся на Дунае, не отступим за Серет и, при появлении австрийцев, за Прут. При таком положении, что отвечать на вопросы, приготовляемые Австрией и Пруссией. Чего мы требовали от Турции для христиан, подвластных ей, то, и даже больше, она дала им уже. Стояли мы в княжествах только, чтобы принудить Турцию к тому, что ею ныне уже сделано. Правда, она сделала это не для нас, но для французов и англичан — своих союзников. Тем лучше: союзники станут, а может быть, и делаются уже ей ненавистнее и неприятеля, и если французы и англичане слишком долго будут оставаться у нее в гостях,— быть может, она к нам же прибегнет с просьбой о защите от них. В настоящую минуту мы должны бы воспользоваться случаем и, не ожидая приготовляющихся нам вопросов, предупредить их, а для того: сообщить Австрии и Пруссии, что мы выходим из княжеств, предоставляя западным державам охранение обещанных им от Турции прав для подвластных ей христиан. Если Австрия и Пруссия не успеют убедить Францию и Англию не трогать княжеств, тогда, по крайней мере, германские державы, видя, что мы соглашаемся на ее требования, не будут против нас. Генерал-фельдмаршал князьВаршавский Стр. 683 Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы. Разбивка на главы введена для удобства публикации и не соответствует первоисточнику. |
