|
Марбо Жан-Батист-Антуан-Марселен Мемуары генерала барона де Марбо
Глава XVII Удино присоединяется к нам и расстается с Виктором. — Трудное положение армии. — Потеря и новое взятие Борисова. — Пожар на мосту через Березину. — Мы захватываем огромную добычу в Борисове Через несколько дней мне было дано новое поручение, при выполнении которого нам пришлось бороться не с блуждающими огнями, а с настоящими ружьями русских драгун. Однажды, когда генерал Кастекс отправился в Сенно, а 24-й полк конных егерей был на задании, мой полк находился в Заполье, и я увидел, как появились двое крестьян. В одном из них я узнал г-на де Бургуэна, капитана, адъютанта Удино. Этот маршал, отправившийся в Вильно после своего ранения при Полоцке 18 августа, узнав, что Сен-Сир тоже был ранен 18 октября и только что покинул армию, решил присоединиться ко 2-му корпусу и вновь взять на себя командование. Удино знал, что его войска находились в окрестностях Сенно, поэтому направился в этот город. Но по прибытии в местечко под названием Расна он был предупрежден польским священником, что по окрестностям бродит отряд русских драгун и казаков. Но одновременно маршал узнал, что в Заполье находится французская кавалерийская часть, и решил написать командиру этого поста, прося дать ему сильный эскорт. Он отправил письмо с г-ном Бургуэном, который для большей безопасности переоделся в крестьянина. Это очень помогло ему, потому что не успел он пройти и 1 лье, как был встречен большим отрядом вражеских кавалеристов. Они, приняв его за местного жителя, не обратили на него никакого внимания. Вскорости г-н де Бургуэн, заслышав оживленную перестрелку, заторопился и дошел до Заполья. Как только он сообщил мне о критическом положении, в котором оказался маршал, я отправился на рысях со всем моим полком, чтобы Стр. 592 поскорее прийти ему на помощь. Мы прибыли как раз вовремя, потому что, хотя маршал и забаррикадировался в каменном доме, где собрал всех своих адъютантов и дюжину французских солдат, и мужественно защищался, тем не менее русские драгуны вот-вот должны были захватить его. Наконец появились мы. Увидев нас, враги вскочили на лошадей и умчались. Мои кавалеристы преследовали их, убили человек двадцать и взяли нескольких пленных. У меня было двое раненых. Маршал Удино, очень довольный, что ему удалось ускользнуть от русских, выразил нам свою благодарность, и мой полк был ему эскортом до того момента, когда, прибыв во французский лагерь, он оказался вне опасности. В то же самое время все маршалы Империи, казалось, решили не признавать между собой прав старшинства, поскольку никто из них не желал служить под командованием кого-либо из своих товарищей, сколь серьезными ни были бы обстоятельства. Так, как только Удино взял на себя командование 2-м корпусом, Виктор, вместо того чтобы остаться под его командованием во имя разгрома Витгенштейна, покинул Удино и со своими 25 тысячами солдат направился к Коханову. Маршал Удино, оставшись один, в течение нескольких дней водил свои части по различным местам провинции и в конце концов расположил свой штаб в Черее, а авангард в Лукомле. Во время небольшого боя на подступах к этому городу, происходившего при поддержке бригады Кастекса, до меня дошло наконец известие о том, что меня произвели в чин полковника. Если вы помните, в качестве начальника эскадрона я был ранен при Цнайме в Моравии, получил два ранения при Миранда-ду-Корву в Португалии, одну рану при Якубове, участвовал в четырех военных кампаниях в том же чине и что, наконец, я командовал полком, начиная со вступления французов в Россию. Поэтому вы, скорее всего, согласитесь, что я заслужил мои новые эполеты. Я был за них очень признателен императору, особенно когда узнал, что он оставляет меня в 23-м полку конных егерей. Полк я очень любил и был уверен, что солдаты также любят и уважают меня. И правда, все они выразили свою радость. Все храбрецы, которых я так часто вел в бой, все солдаты и офицеры пришли выразить мне свое удовлетворение по поводу того, что я оставался их командиром. Добрый генерал Кастекс, всегда обращавшийся со мной как с братом, захотел сам провозгласить меня командиром полка. И, наконец, сам полковник 24-го конно-егерского полка, хотя мы и не были близкими друзьями, счел своим долгом явиться поздравить меня во главе своих офицеров, чье уважение я также сумел завоевать. Тем временем положение французской армии с каждым днем становилось все тяжелее. Фельдмаршал Шварценберг, командир австрийского корпуса, совершив самое низкое предательство, только что дал пройти перед собой русским полкам Чичагова. Русские овладели Минском, откуда они угрожали нашим тылам. Тогда император наверняка сильно пожалел, что сделал командующим в Литве голландского генерала Хо-гендорпа, своего адъютанта, который никогда не участвовал в войне и Стр. 593 не сумел ничего предпринять для спасения Минска, где он легко мог бы собрать 30 тысяч человек из дивизий Дюрютта, Луазона и Домбровско-го, находившихся в его распоряжении. Взятие Минска было весьма серьезным событием, но Наполеон уделил ему слишком мало внимания, поскольку рассчитывал переправиться через Березину в Борисове, где мост находился под защитой крепости, которая была в хорошем состоянии и охранялась поляками. Уверенность Наполеона в этом была столь велика, что он приказал сжечь в Орше весь понтонный парк. Это было громадным несчастьем, потому что эти понтоны обеспечили бы нам быструю переправу через Березину. За переход через эту реку нам пришлось дорого заплатить обильно пролитой кровью! Несмотря на свою уверенность в успехе переправы, Наполеон, узнав о занятии Минска русскими, потребовал от маршала Удино покинуть город Черею и отправиться форсированным маршем на Борисов. Но мы прибыли туда слишком поздно, поскольку генерал Брониковский, которому была поручена охрана крепости1, видя, что он окружен многочисленным врагом, счел, что его главной заслугой будет спасение гарнизона. Вместо того чтобы оказать ожесточенное сопротивление, которое дало бы корпусу Удино время прибыть ему на помощь, этот польский генерал оставил крепость, потом переправился со всем своим гарнизоном по мосту на левый берег и пошел по дороге на Оршу, где соединился с корпусом Удино, встретив его на подступах к Наче. Маршал принял его очень плохо и приказал ему возвращаться вместе с нами к Борисову. В руках Чичагова находились город, мост через Березину и крепость, господствующая над этим мостом. Этот адмирал, которому его успехи вскружили голову, горел желанием сразиться с французскими войсками. 23 ноября он выступил нам навстречу вместе с главными силами своей армии. Авангард этой армии составлял сильный кавалерийский отряд под командованием генерала Ламбера, лучшего из военачальников Чичагова. Местность была ровной, поэтому маршал Удино выставил перед пехотой дивизию кирасир, а перед ними шла бригада легкой кавалерии Кастекса. Русский авангард, двигавшийся навстречу французам, столкнулся с нашими кирасирами в 3 лье от Борисова, на равнине у деревни Лошни-ца. Кирасиры очень мало сражались во время всей этой кампании и попросили, чтобы им была оказана честь быть в первых рядах колонны. При виде этих прекрасных, еще многочисленных полков, сидевших на хороших лошадях и сверкавших на солнце своими кирасами, русская кавалерия сразу остановилась. Затем, вновь обретя смелость, она бросилась вперед. Наши кирасиры яростно пошли в атаку, опрокинули русскую кавалерию и убили или взяли в плен около тысячи человек. Чичагов, которого уверяли в том, что армия Наполеона была лишь массой 1 Имеется в виду предмостное укрепление (тет-де-пон) на правом берегу Березины. (Прим. франц. ред.) Стр. 594 безоружных людей, действовавших без всякого порядка, не ожидал подобной храбрости и поторопился отступить к Борисову. Известно, что после атаки большие лошади тяжелой кавалерии, особенно кирасирские лошади, не могут долгое время продолжать скакать галопом, поэтому 23-й и 24-й конно-егерские полки получили приказ преследовать противника, а кирасиры пошли во второй линии с умеренной скоростью. Чичагов совершил не только ту ошибку, что встал перед корпусом Удино, но к тому же он притащил с собой весь обоз своей армии — свыше 1500 повозок! Так что в стремительном отступлении русских на Борисов царила такая сумятица, что два полка из бригады Кастекса нередко встречали помехи своему передвижению за счет повозок, брошенных противником. Эта сумятица стала еще больше, как только мы вышли в город, где улицы были загромождены багажом и тягловыми лошадьми, а между ними бродили русские солдаты, бросившие оружие и пытавшиеся догнать своих налегке. Тем не менее мы добрались до центра города, но потеряли драгоценное время, чем воспользовался противник, чтобы переправиться через реку1. Маршал приказал дойти до моста через Березину и попытаться переправиться по нему одновременно с русскими беглецами, но для этого нужно было бы знать, где находится этот мост, а никто из нас как следует не был знаком с городом. Наконец мои кавалеристы привели ко мне одного еврея, которого я допросил по-немецки. Но этот чудак или не понял немецкого языка, или притворился, что не понимает, и мы не смогли вытянуть из него никаких сведений. Я бы дорого отдал за то, чтобы иметь рядом со мной Лоренца, моего польского слугу, обычно служившего мне переводчиком. Но этот трус остался позади, как только началось сражение. Тем не менее надо было выйти из тупика. Мы проехали по улицам, послав впереди себя несколько взводов, наконец-то увидевших Березину. Эта река еще не настолько замерзла, чтобы через нее можно было переправляться по льду, поэтому требовалось переходить Березину по мосту. Но чтобы им овладеть, нужна была пехота, а наша еще находилась в 3 лье от Борисова. Чтобы выйти из положения, маршал Удино, прибывавший как раз в эти минуты, велел генералу Кастексу приказать спешиться трем четвертям кавалеристов из обоих полков. Вооруженные мушкетонами, они образовали небольшой батальон и должны были идти в атаку на мост. Мы поспешили повиноваться и, оставив лошадей на соседних улицах под охраной нескольких человек, направились к реке под командованием генерала Кастекса, который в этом опасном деле захотел идти во главе своей бригады. Полный разгром, понесенный 1 Граф де Рошшуар, бывший тогда адъютантом императора Александра, в своих «Мемуарах» приводит многочисленные подробности всего борисовского эпизода, в котором он принимал активное участие. Мемуары Чичагова полностью подтверждают все эти детали. (Прим. франц. ред.) Стр. 595 только что русским авангардом, внес большую растерянность в армию Чичагова, поэтому на берегу, занятом этой армией, царила большая паника. Мы увидели там массы беглецов, уходившие прочь из города. Поэтому, хотя мне сначала и показалось маловероятным, чтобы пешие кавалеристы без штыков смогли расчистить подходы к мосту и удержаться там, я вскоре начал надеяться на благоприятный результат, тем более что противник противопоставлял нам лишь немногих стрелков. Поэтому я приказал взводам, которые должны были первыми выйти на правый берег, захватить соседние с мостом дома, чтобы, овладев обоими концами моста, мы смогли защищать его до подхода нашей пехоты и таким образом обеспечить французской армии переправу через Березину. Но вдруг начали стрелять крепостные пушки, осыпавшие весь мост градом ядер. Этот обстрел, внеся беспорядок в ряды нашего небольшого батальона, заставил его немедленно отступить. Моментом воспользовалась группа русских саперов с факелами в руках, они подожгли мост. Но поскольку присутствие этих саперов мешало вражеской артиллерии стрелять, мы бросились на них! Большинство из русских были убиты или сброшены в реку, и наши стрелки потушили пожар на мосту, едва он начался. Но вдруг батальон русских гренадеров бросился в штыковую атаку и заставил нас покинуть мост, который вскорости был покрыт горящими факелами и превратился в громадный костер, чей жар заставил обоих противников уйти. Начиная с этого момента французам пришлось отказаться от надежды переправиться через Березину по этому мосту, и их путь к отступлению был перерезан! Эта огромная катастрофа оказалась для нас почти фатальной и во многом способствовала изменению лица Европы из-за падения Наполеона. Признав невозможность форсировать реку перед Борисовом, маршал Удино счел опасным позволить загромоздить этот город частями своей армии, поэтому он послал им приказ стать лагерем между Лошницей и Неманицей. В Борисове осталась только бригада Кастекса. Ей было запрещено любое общение с другими корпусами, поскольку от них хотели как можно дольше скрывать роковое известие, что мост сгорел. Остальные части узнали эту новость лишь спустя двое суток. В соответствии с обычаями войны багаж противника принадлежит тому, кто его захватил, поэтому генерал Кастекс разрешил егерям из моего полка и из 24-го полка захватить добычу, содержавшуюся в полутора тысячах повозок, фургонов и телег, брошенных русскими, спасавшимися бегством через мост. Добыча была громадной\ Однако она была больше в сотню раз, чем то, что бригада смогла бы унести с собой, поэтому я собрал всех людей моего полка и дал им понять, что нам предстоит долгий путь отступления, во время этого пути мне, вероятно, будет невозможно по-прежнему регулярно снабжать их мясом так, как я это делал на протяжении всей кампании. Поэтому я призвал их заняться, главным образом, тем, чтобы запастись провизией, и добавил, что они должны также подумать о том, как защитить себя от холода. Они не должны Стр. 596 были забывать, что перегруженные лошади долго не протянут, поэтому не следует нагружать своих лошадей множеством вещей, бесполезных на войне. Кроме того, я сказал, что устрою им смотр и все, кроме провизии, обуви и одежды, безжалостно выброшу. Чтобы предотвратить любые споры, генерал Кастекс приказал расставить вешки, которые разделили на две части огромное количество захваченных повозок. Каждый полк имел свою долю добычи. Армейский корпус Удино окружал город с трех сторон, четвертая сторона была защищена Березиной и находилась под наблюдением различных постов, поэтому наши солдаты могли в безопасности разбирать содержимое повозок и телег противника. Как только был дан сигнал, началось изучение добычи. Похоже, что офицеры Чичагова снабжались неплохо, потому что мы никогда не видели в обозах какой-либо армии подобного изобилия ветчины, паштетов, колбас, рыбы, копченого мяса и самых разнообразных вин, столь громадного количества бисквитов, риса, сыра и т. д. и т. д. Наши солдаты воспользовались также многочисленными мехами и крепкой обувью, которую они нашли в русских повозках. Захват всех этих вещей спас жизнь многим нашим людям. Вражеские возчики сбежали, не успев захватить с собой своих лошадей. Почти все лошади были очень хорошими. Мы выбрали лучших, чтобы заменить ими лошадей, не соответствующих стандартам легкой кавалерии. Офицеры взяли лошадей также для того, чтобы везти провизию, а ею каждый из них в изобилии запасся. Бригада провела еще один день, 24-го числа, в Борисове. Несмотря на предпринятые накануне предосторожности, новость о разрушении моста просочилась на бивуаки 2-го корпуса, поэтому маршал Удино, желая, чтобы все его полки воспользовались провизией, содержавшейся в повозках противника, согласился позволить войти в город друг за другом специальным отрядам от всех своих полков. Они сменялись, загрузившись. Не считая большого количества продовольствия и самых разнообразных предметов, которые были увезены частями Удино, значительная часть добычи еще оставалась на месте, и на следующий день ею завладели многочисленные солдаты, без всякого строя возвращавшиеся из Москвы. Командиры, а также все офицеры, способные оценить тяжелое положение армии, были сильно обеспокоены. Действительно, перед нами текла Березина, на противоположном берегу ее находились многочисленные войска Чичагова. На наших флангах нам угрожал Витгенштейн, а Кутузов преследовал нас по пятам! И, наконец, если не считать остатков гвардии, корпусов Удино и Виктора, количество солдат в которых уменьшилось до нескольких тысяч, вся остальная Великая армия, когда-то столь прекрасная, состояла лишь из больных, раненых и безоружных солдат, утративших под влиянием несчастий и лишений свою былую энергию. Казалось, все было против нас: ведь если благодаря понижению температуры воздуха корпус Удино несколько дней назад сумел ускользнуть от врага, переправившись через Днепр по льду, то мы находи- Стр. 597 лись перед Березиной, где, несмотря на ужасный холод, не было льда, а у нас не осталось понтонов для того, чтобы навести переправу. 25-го числа император въехал в Борисов, где его ждал маршал Удино с 6 тысячами солдат, еще остававшимися у него. Наполеон, как и все маршалы и офицеры его свиты, были удивлены замечательным порядком, царившим во 2-м корпусе, вид коего странным образом контрастировал с видом толп несчастных, пришедших из Москвы. Наши части наверняка были менее красивыми, чем во время гарнизонной службы, но каждый солдат сохранил свое оружие и был готов смело им воспользоваться. Император, потрясенный их воинственным видом, собрал всех командиров полков и поручил им выразить полкам его удовлетворение отличным их поведением в многочисленных и кровавых сражениях, происходивших в Полоцкой провинции. Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы. |
