|
Е.В. Лаврентьева Культура застолья начала XIX века АНГЛИЧАНЕ, КУШАЮЩАЯ НАЦИЯ[i] Лорд Норманби называет англичан вечно странствующим народом и говорит справедливо. Если бы открыли еще шестую часть света, то можно бы счесть за диво, когда б в течение нескольких лет англичане там не поселились. Мистрисс Джемсон называет англичан бракоучреждающей нацией, и она также права. Необыкновенное обилие детей, свойственное английским семействам, побуждает отцов и матерей искать зятьев, причем разыгрываются многие фокус-покусы; да где же этого не бывает? Но никто не придал англичанам эпитета удачнее покойного или беспокойного Вольтера. Он называет Англию страной обедов, а англичан — обедающим народом. Возьмите какую хотите английскую газету, во всякой вы увидите более или менее длинное описание более или менее интересного обеда. И так бывает не только в такое время, как ныне, когда счастливых и несчастливых парламентских кандидатов наперерыв публично угощают их друзья и приверженцы — первых, дабы утешить в горести, причиненной обманутыми надеждами и бесполезными тратами, последних, дабы напомнить им некоторым образом, чтобы они явили себя достойными доверенности, им оказанной, и вместе укрепить их для начинающейся борьбы. Что может быть сделано в Англии без обеда? Одним словом, ничто: будь это безделица или важный торжественный случай, учреждение общества, благотворение, удовольствие или горесть, встреча друзей или людей, сходящихся по делам. Самая коронация заключается блистательным обедом, и речь, которую следует произнести с трона, становится известна членам обеих палат не иначе как после обеда. Могут ли столь многочисленные в Англии совещания по приходским делам обойтись без съестного? Никак. Так называемые Vestries[ii] сходятся вместе и едят. Стр. 168 И так, от мала до велика, от знатного до ничтожного, бесценное съестное составляет душу Английских сборищ. Быть может, никто не мог бы сказать в Tavern-meetings и одной из прекрасных и сильных речей, так часто там раздающихся, если бы предварительно не пообедал вплотную и не выпил достаточного количества вина для пищеварения. Кому неизвестно имя сира Джорджа Севиля, страстного поборника свободы? Прошатавшись для достижения высокой цели несколько лет с своими друзьями и приверженцами по тавернам, благородный Севиль получил наконец отвращение от этих беспрестанно возобновляющихся пирушек и однажды публично сказал приверженцам своим, что он считает их не столько друзьями Великой хартии, как трактирной карты. Чтобы был весь блеск, все великолепие Лорда Майора, если б не блестящие, великолепные обеды его, отличающиеся черепашьим супом и другими дорогими лакомствами? Для него, как и для многих других, дорого покупающих места, сопряженные с тягостными обязанностями и не приносящие никаких доходов, обед есть то же, что варенье после горького лекарства. И страсть кушать не ограничивается одними жителями столицы, она не менее свойственна и провинциалам; даже особенность английского характера состоит не в одном том, чтоб только самому есть; нет, истинный британец должен почти с таким же удовольствием смотреть и на то, как другие едят. Иначе зачем же такая многочисленная толпа зрителей всегда наполняет галлереи публичных столовых, и почему бы в Пидкоковом зверинце стали платить лишние четыре гроша, чтоб посмотреть, как кормят льва? Гастрономическое участие простирается еще далее, именно на места, где покупается съестное и посуду, в которой готовится кушанье. Нет ничего опрятнее английской кухни; и можно ли удивляться, что ныне в моде смотреть поваренный прибор или, лучше сказать, модель поваренного прибора, которая выставлена в одном из здешних музеев? Я худо бы исполнил мою обязанность корреспондента, если б не сказал ничего об этом диве, которому не могут надивиться. Стр. 169
[i] Московский наблюдатель, 1835, кн. 1, с. 459 - 461. [ii] Собрания прихожан, членов церковной общины (англ.).
Оцифровка и вычитка - Константин Дегтярев, 2004
Публикуется
по изданию: Лаврентьева Е.В. «Культура
застолья XIX века. Пушкинская пора»
|
