|
Анна Николаевна Дубельт Письма А.Н. Дубельт к мужу
Письмо 46 Стр. 124 1-го августа 1849. Рыскино Ты меня так приучил, дорогой Левочка, получать от тебя частые письма, что мне тяжело, грустно и даже страшно, если долго нет от тебя известия. Редкая неделя пройдет, чтобы я не получила от тебя два, иногда и три письма, а теперь прошла неделя, я вчера и третьего дня посылала на почту, и от тебя не строчки, ни одного пустого пакета с твоим адресом. В Петербурге холера, у нас уж умер один человек; то когда ты долго не пишешь, мое беспокойство усиливается с каждым часом. Хоть и говорят, что: «point de nouvelles, veut dire bonnes nouvelles»*, — однако все-таки вернее и покойнее, когда своими глазами прочитаешь, что вы все здоровы. Сделай же милость, Левочка, не переставай писать мне так же часто, как всегда, хоть несколько строчек, лишь бы я видела твой почерк и прочитала бы, что и ты сам здоров и что нет о детях худых известий. Скажи, пожалуйста, правда ли это, что наш садовник, который был в ученье, точно умер? Может быть, не наврали ль тебе по глупости наши люди? Здесь его мать, и я боюсь ей объявить это несчастие, а между тем боюсь и скрывать, чтобы ее кто вдруг саму не уморил внезапным известием. От кого ты знаешь о смерти, и точно ли это правда? Может быть умер в том же доме другой садовник, а тебе сказали, что умер наш человек. Напиши, Левочка, от кого ты знаешь о его смерти. В одном из твоих писем есть доклад о сахарной бумаге, что ее долго нет в Петербурге. Это меня также до крайности удивляет, что ты знаешь об отплытии бумаги из Торжка, и знаешь, что она давно в походе и заботишься о том, что ее до сих пор нет в Петербурге. Благодарю тебя, мой ангел, за эту заботу. Я послала справку к Цвылеву о его барках, но такой тихий ход его барок меня не удивляет, потому что барки всегда очень тихо идут. Хотя нынче воды довольно, но рабочих на судах мало. Опасаясь холеры, никто на барки не нанимается. Впрочем, я думаю, что теперь бумага уже скоро придет в Петербург. Не знаешь ли, что делается с Федором Федоровичем? Он обещал из Могилева заехать в Рыскино; 10-го числа этого месяца уже срок ему быть в Петербурге, а его в Рыскине не видать и не слыхать. Неужели он не заедет? Поклонись от меня брату Павлу Матвеевичу. Дай Бог, чтоб вы все были здоровы и меня бы помнили. Ежели сестра Екатерина Николаевна возвратилась из Москвы, и ей поклонись от меня, и поблагодари брата и сестру за их приписки в твоих письмах. Я в то время ничего не отвечала оттого, что у меня нестерпимо зубы болели и я себя от боли не помнила. Настал август и настали самые крупные работы: сев, жниво, уборка снопов. Разумеется, уж я теперь только и думаю о полевых работах, а чтобы заниматься с ними с спокойным духом, для меня необходимо знать, что вы все в целости. Не лишай же меня, Левочка, частых о себе известий, и хоть два слова напиши, но только почаще. * «нет вестей — добрые вести» (пер. с фр.). Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы. Разбивка на главы введена для удобства публикации и не соответствует первоисточнику. |
