|
Анна Николаевна Дубельт Письма А.Н. Дубельт к мужу
Письмо 36 Стр. 114 28-го февраля 1849. Рыскино Во всех последних письмах твоих, дорогой Левочка, я вижу, как ты сокрушаешься о Мишиньке. Но что ж делать, мой ангел, ведь он уже не дитя, надо ему дать волю избирать самому свою будущность, чтобы он после не роптал на нас, что мы помешали его призванию, его страстному желанию отличиться в военном поприще, что мы перебили ему дорогу и тому подобное. Ему 27 лет, как же ему не знать уже, что он делает? Притом, жизнь его в Петербурге слишком ничтожна и бесполезна, чтобы не наскучить ему. Все пустяки, все баклуши бить надоест, когда нет конца такой жизни. Ты скажешь, зачем оставаться у Ланского, служи во фронте. Да что ж такое фронт в Петербурге? Манеж, да Марсово поле, да маневры, да Красное Село! — а что тут пользы? Ты и много трудишься, и многим жертвуешь службе, и не имеешь почти отдыха, иногда кряхтишь и страдаешь, но у тебя постоянное есть утешение в том, что ты трудишься с пользою. Для человека всего дороже быть полезным и иметь возможность отличиться на том поприще, где он поставлен. Труды, заботы, хлопоты, ночи без сна, дни без пищи, огорчения — все ничего не значит как скоро он знает и уверен, что все-таки он приносит пользу отечеству и ближним. А какую же пользу может принести Мишинька в Петербурге, даже во фронте? Между тем, такая бесполезная жизнь раздражает его, от скуки он блажит и балуется, нрав его делается нестерпимым, и даже страшно подумать, что при таких обстоятельствах, если б не было никакой перемены, он мог бы сойти с ума. А этого хуже на свете быть ничего не может. Лучше быть убиту. Сумасшествие та же смерть, но какие страдания. 6-го марта Ну, Левочка, уж что не делай, а писать не хочется. Хоть как не говори, что я на Николиньку насмотрелась, но все как-то мыслей не сберешь. Такая рассеянность, такая лень одолела, все бы только с ним поболтать. Я бы хотела построже поступить с собою, да и тут расслабление, и прикрикнуть на себя не могу; а как человек сам к себе всегда снисходителен, то я и извиняю себя тем, что в кои веки придется на несколько дней так попраздновать, вот от того и сойдешь с ума. Прости, Левочка, твоя доброта также меня успокаивает, что ты не взыщешь за мою лень. Когда Николинька уедет, уж тогда-то напишу к тебе. Теперь только скажу тебе, что и слов не наберешь и не отыщешь, которые могли бы описать мою радость видеть Николиньку. Ты сам любишь его без памяти, то можешь судить, что значит для меня его посещение, и как я тебе благодарна, что ты это устроил. Благодарю тебя, мой ангел, за все вкусные и славные вещи, присланные с Николинькой. Мы их кушаем и подхваливаем, и тебя благодарим. За теплые чулки целую твои ручки, они очень для меня кстати, потому что я ношу теплые чулки и зимой и летом. Стр. 115 Как мы с Николинькой рады, что он назначен в Московскую поездку. Ему так этого хотелось, и сбылось его желание. Целую твои ручки миллион раз и прошу тебя беречь свое здоровье. Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы. Разбивка на главы введена для удобства публикации и не соответствует первоисточнику. |
