|
Анна Николаевна Дубельт Письма А.Н. Дубельт к мужу
Письмо 27 Стр. 107 8-го Генваря. 1849. Рыскино Мишинька не писал мне, что он непременно наймет повара в Петербурге за 60 <тысяч рублей> в месяц; а только писал, что повара не едут на Кавказ дешевле этой цены. Зная его голову и твою слишком неограниченную доброту к нему, дорогой Левочка, я просила тебя не допускать его до такого дурачества, чтобы везти на Кавказ повара из Петербурга, хоть бы и за четвертую часть такой цены, как он пишет. Кто велит самому последнему кашевару ехать на Кавказ из Петербурга? А с другой стороны? какая пустая прихоть у Мишиньки везти с собою повара за 2 тысячи верст, будто и там не живут люди, которые ведь не умирают же с голоду? Приехав туда, он увидит, как едят другие, и сам сделает то же. Если Мишинька надеется, что я отдам ему своего Фому, то я этого сделать не могу, потому что Фома необходим для моего спокойствия и здоровья. Желудок мой привык к его кушанью, а сверх того, он по хозяйству часто бывает мне нужен. У меня только и есть один повар и один лакей, из этого отдавать некого. Скорее же Миша, как сын и молодой человек, может перебиться как-нибудь, чем я в мои лета, да и чем Миша заслужил от меня такое пожертвование? Хочет ехать на Кавказ, так пусть и терпит все тамошние недостатки, когда иначе сделать нельзя. Притом же можно и там повара найти, который в состоянии сварить обед холостому человеку. Корсаковы ничем не хуже наших детей, а живут в Петербурге без повара, и уж верно, если один из них поедет служить в дальние провинции, то и не подумает припасать себе повара из Петербурга. Павел Матвеевич вчетверо нас богаче, а уж верно не позволит ни Матюше, ни которому другому из сыновей своих иметь повара даже дешевого, разве даст ему своего мальчика поваренка с кухни. Что ж наши дети за принцы, чтоб у них все было, как у богатых и знатных людей. Ты пишешь, Левочка, что потолкуешь об этом с Мишей. Да мне кажется, толковать с ним напрасно; его урезонить невозможно, а только не позволить ему такого дурачества, чтобы везти повара с собой на Кавказ из Петербурга, да и все тут. Там есть города поближе Петербурга; там сколько семейных людей, и все живут же, и уж верно обедают каждый день, а, конечно, поваров из Петербурга не выписывают. Теперь позволь попросить тебя об одном деле. Здесь у нас есть соседка, Марья Александровна Чевакинская, незамужняя, следовательно, и бездетная. Она выпускает своих крестьян и дворовых людей на волю и делает их вольными хлебопашцами после своей смерти. Дело это долго обрабатывалось в Твери, и теперь отослано из Твери к министру внутренних дел. Вот и просит она тебя сделать милость, похлопотать у министра, чтобы поскорее утвердили ее бумаги и не отсылали бы их назад неутвержденными. Она женщина больная, любит своих крестьян столько же, как я * Так в тексте (прим. публ.). Стр. 108 своих люблю, и боится умереть прежде окончания этого дела. Помоги ей, Левочка, я принимаю в ней и ее крестьянах большое участие, и ты меня саму осчастливишь своим содействием в ускорении этого утверждения по положению и законам. Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы. Разбивка на главы введена для удобства публикации и не соответствует первоисточнику. |
